Храм святителя николая на берсеневской набережной. Храм николая чудотворца на берсеневке, в верхних садовниках. Церковь Святителя Николая Чудотворца на Берсеневке в Верхних Садовниках

Криворукие фотографии сделаны мной, а текст цитирую по статье Елены Лебедевой.

Одна из ныне действующих церквей Николая Чудотворца находится на Берсеневской набережной около палат Аверкия Кириллова. Недавно отреставрированная, она похожа на пряничный теремок. Ее ныне существующее здание было возведено в XVII веке, но сама церковь появилась здесь гораздо раньше. Всю свою историю церковь была связана и с этим легендарным домом, и с этим зловещим местом.
Само название местности - Берсеневка - уже наводит на мрачное воспоминание о казненном в далеких временах московском боярине. В XVI - XVIII в.в. здесь находилась "Берсенева решетка", то есть ночная застава, запираемая и охраняемая сторожами, которые следили за порядком в городе. В годы правления Ивана III за караул в этом участке отвечал "объезжий голова" боярин И.Н. Берсень-Беклемишев, имя которого носит и одна из Кремлевских башен - Беклемишевская, потому что рядом с ней располагался его двор. Где-то там, у Москвы-реки, боярин был казнен в 1525 году - из-за неосторожной и смелой искренности с великим князем Василием III. А еще говорили, что перед смертью опальный боярин переехал из Кремля со всем своим двором на Берсеневку.
Впрочем, другая, менее обоснованная версия гласит, что название этой местности произошло от сибирского слова "берсень" - крыжовник, который мог расти в близлежащем Государевом саду на Софийке. Он был разбит еще повелением великого князя Ивана III в 1493 году, когда в пожаре выгорело все Заречье против Кремля, и государь приказал устроить там только сад, без жилых домов, дабы предостеречься от огня в городе впредь.
Уже в конце XIV века здесь, в районе Берсеневки, был монастырь под именем Никола Старый, что "на Болоте" - такое название получила эта топкая местность из-за постоянных разливов Москвы-реки и сильных дождей, которые превращали правобережную часть города в болото до постройки в 1786 году Водоотводного канала.
Видимо, с тех времен, от древнего монастыря и осталась на Берсеневке Никольская церковь - возможно даже, что она была прежде соборным храмом этой обители или одной из ее церквей.

Церковь упоминается еще в 1475 году, когда была деревянной, а в 1625 году называлась "Великий чудотворец Никола за Берсеневой решеткой". А память о замосквореченском, или, как говорили в старину, зареченском монастыре Москва хранила долго - молва утверждала, что именно в него Иван Грозный заточил опального митрополита Филиппа. И будто со всей первопрестольной стекался на Болото народ и толпился у стен темницы мученика. На самом же деле митрополита держали под арестом в Богоявленском монастыре Китай-города, а предание о Берсеневке появилось из-за слухов о Малюте Скуратове. С его именем молва связывала соседние с церковью красные палаты - будто бы жил в них сам главный опричник, к которому мрачный дом перешел от того самого боярина Берсеня.

Древняя часть этих палат действительно относится к XVI веку, и возможно, что именно здесь происходили тайные и кровавые расправы над неугодными царю. В 1906 году при сооружении электрической станции здесь, неподалеку от будущего Дома на Набережной, были открыты старинные подземные помещения - настолько высокие, что в них могла поместиться лошадь, о чем свидетельствуют обнаруженные там кости. В мрачных подземельях были найдены и останки человека, и множество тисков, а вскоре рядом нашли серебряные монеты времени Грозного. Вероятно, это и были пыточные подземелья Малюты Скуратова, который жил где-то рядом. Однако в советское время могила опричника была обнаружена на противоположном берегу Москвы-реки, близ церкви Похвалы Богородицы, что оставило историкам новую загадку, - ведь в те времена умерших хоронили только в своих церковных приходах, а значит, Скуратов жил не на Берсеневке, а прямо напротив нее.
Так или иначе, но только Берсеневка в московской молве была тесно связана с Малютой Скуратовым. Еще одно предание гласит, что после Скуратова дом перешел к его зятю, Борису Годунову - царь был женат на дочери Малюты.
Лишь с середины XVII века дом и церковь на Берсеневке имеют доподлинно известную историю. В 1657 году из старых палат построил себе усадьбу думный дьяк Аверкий Кириллов, заведовавший царскими садами в Замоскворечье.

Тогда же он выстроил заново и красавицу-церковь с главным престолом, освященным во имя Св.Троицы, и с Никольским приделом, которая стала его домовым храмом. В 1695 году, уже после гибели дьяка, на ее колокольне появился колокол в 1200 пудов, отлитый самим Иваном Моториным - 42 года спустя он вместе с сыном будет отливать в Кремле печально знаменитый Царь-Колокол.

Стены трапезной

Надолго растянулось строительство палат - работы еще велись и на рубеже XVII-XVIII столетий. Полагают, что в создании их окончательного вида принимал участие знаменитый М.Чоглоков, архитектор Сухаревой башни. Однако другая, более точная версия называет автором палат Ивана Зарудного - из-за сходства декора Берсеневских палат с элементами его Меншиковой башни, построенной позднее.
После смерти царя Федора Алексеевича Аверкий Кириллов встал на сторону Нарышкиных и попал в круг придворных лиц, которых замыслили погубить Милославские. И был дьяк убит вместе с Артамоном Матвеевым во время стрелецкого бунта 1682 года: его сбросили с Красного крыльца на землю, изрубили, и труп поволокли на Красную площадь с криками: "Расступитесь, думный едет!" Он был погребен здесь, на Берсеневке, в приходе своей домовой церкви.
Его сын Яков тоже сначала был думным дьяком, а потом постригся в монахи в Донской монастырь. Кирилловы много жертвовали на эту обитель - именно на их средства были сооружены монастырские красные стены с красивыми башнями.
С 1756 года дом на Берсеневке стал принадлежать казне: сначала здесь располагался сенатский архив, потом в нем жили сенатские курьеры, и дом именовался "Курьерским". В 60-х годах ХIХ века бывший дом Кирилловых был подарен правительством московскому Археологическому обществу, которое проводило в нем свои знаменитые публичные научные заседания.

Церковь же с середины XVIII века стала обыкновенной приходской. В 1812 году она пострадала от пожара - "обгорела" и отреставрированная, была вновь освящена в следующем году после изгнания Наполеона.
В конце 1920-х годов в бывших палатах думного дьяка разместилось общежитие строителей Дома на Набережной. А в 30-е годы в подвале под закрытой Никольской церковью были найдены старинные иконы и скелет девушки с косой и вплетенной лентой, замурованный в нишу. Увидеть страшную находку больше никому не удалось - когда открыли каменную плиту, прах вмиг рассыпался.
В 1930 году после закрытия замосквореченской церкви немедленно стали добиваться ее сноса: в тот же год уничтожили колокольню, поскольку она "затемняла" помещение соседних реставрационных мастерских. Причина же сноса была, разумеется, другой - о ликвидации церкви на Берсеневке особенно хлопотал архитектор Борис Иофан, строивший в том месте целый архитектурный ансамбль - Дворец Советов и Дом на Набережной - как образец социалистического "дома-города" в стиле конструктивизма. По первоначальному проекту Дом должен был гармонировать с Кремлем и в замысле предполагался красно-розового цвета. Но судьба распорядилась иначе, и дом оказался мрачно-серым.

Фотография 1882 года из альбома Найденова. Колокольню, к сожалению, успели разобрать...

Трагедия Берсеневки продолжилась и в зловещем Доме на Набережной - пошла молва, что он был построен из кладбищенских плит с разоренных большевиками могил, и потому столь несчастно складывалась судьба его многочисленных жильцов. Это были в основном члены советского правительства, министры и их заместители, маршалы и адмиралы, на головы которых в 30-е годы обрушилась секира сталинских репрессий. Лишь единицы из них избежали казни и лагерей. Даже "покой" жителей дома вместо консьержек охраняли военные, а в маленьких подвалах-окошках первого этажа держали сторожевых собак.
Старинный Никольский храм начали разбирать - в таком соседстве с новым идеологическим центром советской столицы ему не было места. А потом строительство Дворца Советов было приостановлено, и храм чудом уцелел. В 1958 году в нем был открыт НИИ музееведения, а в 70-х годах началась его реставрация.
Богослужения в нем были возобновлены в 1992 году. На празднике Преображения того же года в церкви был отслужен молебен о мире в Абхазии. В настоящее время храм действует.

А еще на фоне этой изящной и уютной церкви ее сосед за рекой кажется особенно неуклюжим, громоздким, нелепым и искусственно помпезным. Думаю, что так смотрелся и настоящий дореволюционный Храм Христа Спасителя.

Разумеется, все это слишком субъективно, и у каждого могут возникать свои собственные впечатления.

В Замоскворечье есть «пряничный домик» - церковь Святого Николы Чудотворца на Берсеневке, старейший храм Замоскворечья, поставленный на месте Зареченского монастыря Николы Старого. Храм невысок, но привлекает внимание своим узорчатым нарядом.

Церковь Николы на Берсеневке - московский православный храм, построенный в середине XVII века. Главный престол храма освящён во имя Святой Живоначальной Троицы, приделы - во имя Святителя Николая и преподобного Феодосия Великого Киновиарха. Составляет архитектурный ансамбль с палатами Аверкия Кириллова

Место, на котором стоит храм Николы на Берсеневке, издревле было занято церковными постройками. Так, в 1390 году в этой местности значился Никольский на Болоте монастырь, там существовала деревянная церковь, именуемая в летописи 1475 года «Церковь Николы на Песку, зовумая Борисова» (что указывает на принадлежность её богатому вотчиннику), а в 1625 году упоминаемая как «Великий Чудотворец Николай за Берсеневою решеткою» (в 1504 году Москва в рамках борьбы с пожарами и преступностью была поделена на участки, одним из которых управлял знатный боярин И. Н. Берсень-Беклемишев).

В 1650-е годы государев садовник Аверкий Кириллов начал возведение усадьбы на месте упразднённого Никольского монастыря. В 1657 году по его заказу был построен каменный храм Святой Троицы с приделом во имя Николая Чудотворца. В архитектурном отношении этот храм принадлежит к новому типу московского храма середины VII века, заложенному возведением Церкви Троицы в Никитниках. Он был построен как бесстолпный четверик с колокольней и трапезной, примыкающей с севера. Храм богато оформлен, “изукрашен” - к северной трапезной примыкает крыльцо со столпами-“кубышками” и арками, украшенными «гирьками».

Основной объём церкви Николая Чудотворца на Берсеневке завершён рядами кокошников с килевидным верхом, также кокошниками украшены барабаны, кроме того оформленные аркатурным поясом. Богато декорированы фасады, наличники окон, колонки и фриз. С запада был размещён спуск в нижнее помещение храма, где находилась семейная усыпальница Кирилловых. Позднее к церкви с восточной стороны было пристроено «красное» крыльцо с гульбищем, соединяющим храм с крестовой палатой дома Кирилловых. В 1694 году был освящён построенный вдовой Якова Аверкиевича Ириной придел во имя Казанской иконы Божией Матери. Также Ириной Симеоновной была построена колокольня на набережной, представляющая собой двухъярусный восьмерик на четверике, и заказан 200-пудовый колокол, изготовленный мастером Иваном Моториным. Кроме того были пожертвованы ещё пять колоколов, массой от 115 пудов до 1 пуда 35 ? фунтов. Колокольня эта в 1871 году была разобрана и на её месте построено двухэтажное здание.

В 1775 году к храму с запада была пристроена трапезная в стиле классицизм, сильно исказившая первоначальный облик церкви. Храм горел во время пожара 1812 года, после него был восстановлен и освящён заново. Вместо выгоревшей древней трапезной была отстроена новая, в которой были устроены два придела - Николая Чудотворца и преподобного Феодосия Киновиарха. В 1820-е годы была снесена старая колокольня, новая же появилась только в 1854 году.

В 1925 году в палатах Аверкия Кириллова разместились Центральные государственные реставрационные мастерские, а в 1930 году церковь Николы на Берсеневке была закрыта. В 1930-е Б. Иоффе, планировавший возведение в этом районе архитектурного ансамбля в стиле конструктивизм, добивался сноса храма. В 1932 году по заявлению от реставраторов была снесена колокольня, мешавшая хорошему освещению, но сам храм был оставлен. В 1958 году в храме был размещён НИИ музееведения. С 1992 года в конференц-зале, расположенном в храме, каждую неделю служились молебны Николаю Чудотворцу. Сейчас храм возвращён верующим, при нём работают воскресная школа и библиотека.

Здание храма сохранилось практически без изменения с 1657 года, несмотря на то, что церковь сильно пострадала в пожаре 1812 года. А вот эклектичную колокольню 1854 года постройки в советское время снесли.
По легенде, здесь хранилась хоругвь времен Ивана IV вся усыпанная драгоценными камнями. Считалось, что после каждой сотни убиенных царь раскаивался и укреплял на ней сапфир. Когда на Крестных ходах хоругвь выносили, народ пытался сосчитать количество жертв.

Говорят, что...
«...сюда вел подземный ход прямо из Кремля. Как бы то ни было, но какой-то тайный ход был обнаружен мальчишками».

«...в одной из келий содержали под стражей митрополита Филиппа».

Адрес храма Николая Чудотворца на Берсеневке: Москва, Берсеневская набережная, дом 18-22
Официальный сайт храма Николая Чудотворца на Берсеневке:

Николая Чудотворца на Берсеневке, в Верхних Садовниках

Прежде на месте существующего храма стояла другая , построенная при Никольском на болоте монастыре. В 1475 году она упоминается как «Церковь Николы на Песку, зовумая Борисова» (по имени богатого вотчинника). А в 1625 году – как «Великий Чудотворец Николай за Берсеневою решеткою», что значило, за ночной заставой. А Берсеневой она называлась, потому, что наблюдал за ней Берсеня-Беклемишев (известный дипломат и почитаемый человек).

На месте упразднённого монастыря в 1650-х купец и крупный государственный деятель Аверкий Кириллов начал строить усадьбу. Там по его заказу и был построен известный нам Николая Чудотворца на Берсеневке, в Верхних Садовниках (в 1657 году). Только тогда он получил название Святой Троицы с приделом Святителя Николы.

Обитель являет собой бесстолпный четверик с колокольней и трапезной, которая примыкает не с запада, как обычно, а с северной стороны. Вход в неё устроен в виде крыльца, украшенного столпами-кубышками и арками с «гирьками». А с западной стороны находился спуск в нижнее помещение церкви.

Прекрасно выполнено завершение здания – оно получилось «огненным» за счёт стройных рядов килевидных кокошников. Ими же украшены и барабаны храма. Все они, кроме центрального, глухие, относительно высокие и, помимо кокошников, украшены аркатурным поясом. Впрочем, декором в стиле русского узорочья изобилует всё сооружение, благодаря чему выглядит нарядным и почти сказочным.

Одновременно построили и каменные палаты, с которыми храм был соединён крытым переходом. Под папертью находится усыпальница рода Кирилловых.

По одной версии, к храму Николая Чудотворца на Берсеневке, в Верхних Садовниках имеет отношение известный архитектор Михаил Чоглоков, по другой – Иван Зарудный.

Невестка Аверкия Кириллова (и, к сожалению, вдова) Ирина пристроила к храму придел в честь Казанской иконы Богоматери. В 1694 году она возвела колокольню с проездными воротами, во втором ярусе которой разместилась надвратная во имя Казанской иконы Божьей Матери. Рядом, на набережной Ирина построила и передала церкви палаты, в которых расположилась богадельня, и дом причта.

Кроме того, вдова заказала 6 колоколов, один из которых весил 1200 пудов. А отлил его известный Иван Моторин (тот самый, который в будущем отольёт царь-колокол).

Так как у Ирины Кирилловой наследников не было, после её смерти (в середине XVIII ст.) дом на Берсеневке перешёл в распоряжение государства. Сначала там располагался сенатский архив, позже там жили сенатские курьеры. Сам же стал обычным приходским.

В 1766-1768 годах архитектор Яковлев перестраивает набережные палаты и обновляет колокольню. В 1775 году колокольня вновь меняет свой облик, а к обители пристроили новую трапезную – одноэтажную, но более просторную. Хороший образец классицизма, однако слишком диссонирующий с общим стилем храма.

В 1812 году храм Николая Чудотворца на Берсеневке охватил пожар. Позже он был восстановлен и заново освящен. Где-то между 1815-м и 1820-м снесли старую колокольню, новую построили около 30 лет спустя по проекту Н. Дмитриева – ярусную, с островерхим гранёным шатром.

Была закрыта в 1930 году. Её планировали снести по предложению архитектора Бориса Иофана, но ограничились лишь колокольней.

Во время этих мероприятий строители нашли в подвале под церковью старинные иконы и замурованный в нишу скелет девушки.

Храму Николая Чудотворца на Берсеневке, в Верхних Садовниках каким-то чудом удалось избежать разрушения, несмотря на все попытки. Богослужения в нём возобновились в 1992 году.

Адрес: Берсеневская наб., 18-22

Церковь Николая Чудотворца (Троицы Живоначальной) на Берсеневке была построена в 1657г. на месте прежней деревянной, как домовая церковь думного дьяка Аверкия Кириллова, рядом с его палатами. Церковь Николая Чудотворца первоначально носила название Троицкой, по главному престолу, позднее получила свое более известное ныне имя, по приделу Святителя Николая.

Местность на берегу Москвы-реки носила издревле два названия – Берсеневка и Верхние Садовники. Название Берсеневской набережной имеет две версии происхождения: либо от старого наименования крыжовника – «берсеня», – который выращивали здесь в Государевых садах, либо от имени боярина П.Н. Берсени-Беклемишева, выполнявшего сложные, особые поручения при Иване III, такие, как посольство к крымскому хану и к польскому королю, но впавшего в немилость и казненного при Василии III. При Романовых усадьба на Берсеневской набережной была пожалована «государеву садовнику» Кириллу, внук которого, Аверкий, стал думным дьяком. При нем и были построены знаменитые палаты и церковь с главным престолом Троицы. Роскошные палаты с каменной нижней частью и деревянной верхней имели при себе «висячий сад» и галерею, соединявшую их с храмом. Хозяин палат, Аверкий Кириллов, в 1682г. был убит в Кремле во время стрелецкого бунта и похоронен в северном притворе своей церкви. Там же похоронена и его жена. После Аверкия Кириллова дом достался его родственнику, дьяк Курбатов; при нем здание было перестроено, по всей вероятности, зодчим Михаилом Чоглоковым, построившим Сухареву башню. Документов, подтверждающих это, не сохранилось, но зодчий служил под началом Курбатова. С 1756г. палаты перешли в казну, и в нем разместили сенатский архив, а позднее туда поселили сенатских курьеров, отчего здание получило имя «Курьерский дом». Александр II передал палаты Московскому археологическому обществу. В советское время в палатах Аверкия Кириллова расположились Центральные государственные реставрационные мастерские.

Существующая ныне церковь построена на месте прежней деревянной Никольской церкви, которая стояла там, где уже в 1390г. значился Никольский на Болоте монастырь. Деревянный храм в 1625г. записан как «Великий Чудотворец Николай за Берсеневою решеткою» – то есть, за ночной заставой, за которой наблюдал Берсеня-Беклемишев, – от него и закрепилось это название. В 1656-1657гг. была возведена новая каменная церковь. Изначально это был четверик с небольшой трапезной и колокольней; старая трапезная примыкает к храму не с запада, как это обычно бывает, а с севера, вход в нее оформлен как массивное крыльцо со столпами-кубышками, арки крыльца украшены «гирьками». С запада был спуск в нижнее помещение храма. Необычайно хорошо «огненное» завершение основного объема рядами кокошников с килевидным верхом. Барабаны пяти глав храма также обрамлены кокошниками и изукрашены аркатурой с «дыньками». Центральный барабан – световой. Богато декорированы, и фасады здания: и наличники окон, и колонки, и широкий фриз, и прочие украшения выполнены в стиле русского узорочья и при всей своей пышности не производят впечатления тяжеловесного излишнего декора, напротив, придают храму праздничный, нарядный вид.

В 1775г. с запада к четверику храма пристроили новую просторную трапезную в стиле классицизм, которая сильно исказила первоначальный облик здания. Сама по себе трапезная – хороший, добротный пример классицизма, но рядом с нарядной узорчатой церковью кажется совсем не соответствующей. Строгие линии трапезной: простые пилястры, ровные, лишенные декора фронтоны, окна без наличников, – резко контрастируют с основным объемом храма. Во время войны 1812 года храм горел; после пожара был обновлен и освящен заново. В 1820-х гг. была снесена старая колокольня, а новая выстроена только в 1854г.

В советское время храм действовал до 1930г., когда он был закрыт по просьбе разместившихся в палатах Аверкия Кириллова Центральных государственных реставрационных мастерских. После закрытия представители мастерских подали заявление на снос колокольни, мешающей хорошему освещению в палатах. Снос грозил и всей церкви: об этом ходатайствовал Б.Иофан, автор знаменитого неосуществленного проекта Дома Советов. В 1932г. снесли колокольню, а церковь оставили, несмотря на соседство Дома на набережной. В 1958г. в стенах храма разместился НИИ музееведения.

В 1992г. в храме были возобновлены богослужения, сейчас при нем открыты воскресная школа и библиотека.

Сегодня, наконец, я исполнила свое давнее намерение посмотреть поближе на храм, который виднеется с Патриаршего моста. Я очень давно туда хотела подойти, но что-то не складывалось.


А ходила я в округе часто, так как люблю Берсеневскую набережную. Раньше специально ходила, чтобы нюхать "шоколадный дух" Красного Октября. Теперь, конечно, уже немного не то все-таки.


Рядом виднеется еще какое-то интересное здание... В общем решила, что надобно сходить, а то сколько меня ноги носили мимо... Несколько лет, по-моему.


Рядом с этим зданием на Берсеневской набережной есть проход на территорию.


Прямо напротив калитки будет вот это здание.

Оно вполне симпатичное и цвет для глаза приятный.


Разве что реставрации требует.


Территория тихая и пустынная.


Много деревьев, создающих тень.


Жаль только, что на небе было много облаков.


И там немного тесновато перед входом, потому здание никак не хотело в кадр влезать.


Приходилось изворачиваться и снимать частями.


А храма отсюда почти не видно.


Мемориальная табличка. Сейчас в здании находится НИИ Культуры, а вот раньше...
Этот дом, известный как палаты думного дьяка Аверкия Кириллова, является уникальным памятником XVI–XVIII вв., а его архитектурная история тесно переплетается с историей российской. В непосредственной близости от палат находится еще несколько интересных памятников московской архитектуры - Троицкая церковь, более широко известная по одному из своих приделов как храм Николы на Берсеневке, и городская усадьба Смирновых, от которой в настоящее время сохранился «жилой дом с палатами». Сегодня благодаря этим зданиям здесь сохранилась необычная для современной Москвы архитектурно-пространственная среда XVII–XVIII вв.
Старые московские предания, а вслед за ними и многие историки, писавшие о палатах, называют Ивана Никитича Берсень-Беклемишева (?–1525) одним из первых владельцев участка, на котором позднее были сооружены палаты, хотя документального подтверждения этому не найдено. Достоверно известно, что в середине XVI в. земля эта уже входила в состав Стрелецкой слободы.
Без всяких исторических оснований владельцем усадьбы также называют знаменитого опричника Малюту Скуратова или думного дворянина Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского (?–1573), имя которого связано с общеизвестными зверствами правления Ивана Грозного. Легенда эта, приписывающая Малюте Скуратову еще и строительство подземного хода на другой берег Москвы-реки и даже в Кремль, объясняется, возможно, тем, что напротив палат, на Ленивке располагалось владение, принадлежавшее Скуратовым.
Не вызывает сомнений только тот факт, что в XV–XVI вв. на этой территории находился жилой дом, который, предположительно, был деревянным на каменном подклете: белый камень, датированный реставраторами XV в., до сих пор сохранился в толще стен северо-восточной части здания. Вполне вероятно и то, что камень могли использовать вторично, что характерно для строительной практики того времени; возможно также, что это остатки могильных плит, которые могли быть использованы при строительстве. Вообще возведение на этом месте здания, полностью выстроенного из камня (кирпича), ранее XVII в. представляется большинству исследователей маловероятным: местность здесь была низменной, болотистой, и при существовавшем уровне строительной техники, а также до проведения ирригационных работ это было проблематично.
Первыми документально засвидетельствованными владельцами усадьбы были три сына Стефана (Степана) Кириллова, из которых Аверкий Стефанович (1622–1682) стал, по-видимому, ее полновластным хозяином в 1650-е гг. Он был очень состоятельным «московским гостем» [купцом], владельцем многочисленных лавок в Москве и других городах, соляных варниц в Соли Камской, а также земель с крестьянами. Царь Алексей Михайлович привлек его к государственной службе и пожаловал высоким чином думного дьяка. В 1677–1682 гг. Кириллов возглавлял приказы Большой казны, Большого прихода, Казенный приказ и приказ Большого дворца, определяя во многом финансовую, торговую и промышленную политику государства.
Аверкий Кириллов был близок Нарышкиным - родственникам царицы Натальи Кирилловны, матери будущего Петра I. Во время стрелецкого бунта 1682 г. в поддержку царевны Софьи Аверкий Кириллов как член противной партии Нарышкиных был жестоко убит в Кремле, а на Красной площади были поставлены стрельцами памятные столбы, на которых «вины» его были записаны следующим образом: «великие взятки имал и налогу всякую и неправду чинил... Правя Большого прихода приказом, вымысля из сего, накладывал на соль и на всякие съестные харчи пошлины гораздо тяжелые…».
В «Строельной книге церковных земель» за 1657 г. находится следующая запись, относящаяся к усадьбе Кирилловых: «А на том огороде ево, подле ево Аверкиева двора, построена ево Аверкиева палата вновь, и от церковной земли до той ево палаты пять сажен [около 10 м]». В это же время современный облик стали приобретать и соседствовавшие с усадебным домом постройки: практически одновременно на средства Аверкия Стефановича было начато строительство (перестройка?) приходской каменной церкви, главный престол которой был освящен во имя Живоначальной Троицы.

в XVI–XVII вв. главный дом усадьбы обычно располагался внутри двора, а главный вход в него, как правило, был обращен во двор и имел декоративное оформление. Перестройки жилых домов зачастую носили весьма хаотичный характер: дома приспосабливались под новые потребности и нужды владельцев, обрастали крыльцами и пристройками, на каменном основании (на сводах нижних уровней) устраивались гульбища и возводились деревянные помещения, которые могли также пристраиваться к основательным, кирпичным.

Видимо, таким же образом перестраивались в 1656–1657 гг. и палаты Аверкия Кириллова: над кирпичным подклетом (низким первым этажом, который теперь, благодаря культурным наслоениям, похож на полуподвальное помещение) возвели два кирпичных же этажа. Помещения верхнего уровня могли быть частично деревянными; все каменные помещения были сводчатыми; в северо-западном углу дома находилась внутристенная каменная лестница, соединившая подклет с верхними этажами. В результате этих строительных работ сформировались основные объемы существующего сегодня здания.
Дом получил богатое декоративное оформление: восточный и южный фасады и сегодня украшают белокаменные наличники разных типов, лопатки, сложный венчающий карниз. Во время реставрационных работ на южном, обращенном во двор фасаде были обнаружены фрагменты росписей. В самом здании, на втором этаже в центре свода парадного зала был установлен резной белокаменный «замок», или, как его часто называют, «закладной камень». Это плита круглой формы с изображением голгофского креста (отчего помещение получило название Крестовой палаты), расположенного в центре круговой надписи.

В Переписных книгах на 1737 г. палаты упоминаются как владение Петра Васильевича Курбатова (1672–1747), асессора Иностранной коллегии, который, как считается, был женат на вдове Якова Кириллова. Предположение о том, что П.В.Курбатов уже в конце XVII - начале XVIII в. был обитателем палат, представляется очень соблазнительным: Курбатов относился к числу известных дипломатов эпохи Петра I и был непосредственно знаком с европейской культурой своего времени. в 1698–1702 гг. он находился в составе знаменитого голландского посольства, много путешествовал по Западной Европе, исполняя дипломатические поручения, а в 1708 г. стал секретарем посольской канцелярии. Его сын Петр Петрович Курбатов (1710/11–1786) также находился на дипломатической службе и получил чин действительного статского советника; он был известен и как литератор, переводчик «Велисария» Ж.-Ф.Мармонтеля (1769).

В правление Петра Великого российские города стали обретать элементы европейского оформления, и в Москве именно палаты Аверкия Кириллова стали одной из первых гражданских построек, переделанных в европейском стиле. «Европеизация» облика палат преобразила северный фасад здания, выходящий на Москву-реку. По центру фасада был возведен крупный входной ризалит с эффектной надстройкой четвертого этажа. С запада также появился ризалит, который, вместе с выступающим объемом "красного крыльца", образовал симметричную композицию фасада, характерную для европейского барокко. Новый вход в дом был оформлен массивной, но изящной аркой с кронштейнами; входной и западный ризалиты украшены белокаменным декором уже в европейском стиле.
Волюты, резные гирлянды из цветов и фруктов, барочные наличники из белого камня с раковинами во фронтонах, картуш, сложный, богатый декор четвертого этажа и сегодня придают палатам необыкновенное изящество. В результате возникло уникальное здание, аналогов которому в отечественной светской архитектуре не существует. Новое архитектурное оформление северного фасада вызывает в памяти образы европейского барокко. Однако история этого преображения загадочна: ни архитектор, ни дата нового строительства не известны.
История дома в середине XVIII в. известна не полностью. Обычно упоминается, что с конца 1730-х гг. усадьба меняет своих владельцев, которые, предположительно, сдают дом под размещение казенных учреждений. Так, на плане Д.В.Ухтомского (1755) она отображена как владение А.Зиновьева. Видимо, во второй половине XVIII в. усадьба все же отошла в казну, в 1806 г. здание было отремонтировано под руководством архитектора А.Назарова, после чего в палатах разместилась курьерская команда, и дом стал известен в Москве как «Курьерский». Во время пожара 1812 г. Замоскворечье было выжжено: сгорели все деревянные постройки, обгорела Никольская церковь, выгорели ее трапезная и пределы, сильно пострадала колокольня… Однако здание палат в пожаре не пострадало и пришло в аварийное состояние лишь к 60-м гг. XIX в.

От слома по ветхости палаты были спасены Московским Археологическим обществом (МАО), которому по его просьбе здание и было передано в 1868 г. Общество было создано в 1864 г. графом Алексеем Сергеевичем и его женой графиней Прасковьей Сергеевной Уваровыми. Цель общества состояла в изучении и сохранении памятников русской старины, в том числе и от «от искажения починками, пристройками и перестройками».
Члены МАО не только изучали, но и пропагандировали отечественное культурное наследие; они Панорама Замоскоречья. 1867 г. На переднем плане -- дом Аверкия Кириллова и церковь Николы на Берсеневке (увеличить рисунок)ввели в научный оборот сведения о многих сотнях памятников и содействовали изменению общественного отношения к наследию в целом.
Деятельность общества не ограничивалась Москвой, где его члены проводили общественную экспертизу градостроительных проектов для исторической части города: по всей стране были спасены десятки памятники архитектуры, включая и такие шедевры русского зодчества как белокаменная церковь Покрова на Нерли, деревянная церковь Лазаря Муромского (сейчас находится в Кижах), Успенский собор на городке в Звенигороде, Белые палаты Ростовского кремля и стены кремля Коломенского. Первым же из спасенных памятников стали палаты Аверкия Кириллова.
Вслед за историческими изысканиями в 1870 и 1884 гг. под руководством архитекторов А.Попова и Н.Никитина были проведены реставрационные работы с росписью интерьеров; расписанная, украшенная стилизованной мебелью Крестовая палата стала местом заседаний Общества. В 1909 г. для изучения и сохранения памятников московской архитектуры стали формироваться коллекции музея «Старая Москва», которые хранились в Палатах. (Позднее это собрание перешло в Исторический музей, одним из инициаторов создания которого в свое время был гр. Уваров.) В июне 1923 г. по распоряжению Народного комиссариата внутренних дел Московское Археологическое общество было закрыто.

С декабря 1924 г. первый этаж палат был занят Институтом по изучению языков и этнических культур восточных народов СССР, а в 1925 г. в здании расположились и Центральные реставрационные мастерские под руководством И.Э.Грабаря. Однако очень скоро в квартале, сохранявшем древнюю архитектурную среду, начались радикальные преобразования.
В 1928–1931 гг. на месте старинного Винно-соляного двора был возведен дом правительства (по проекту архитектора Б.М. Иофана), по роману Ю.В.Трифонова получивший именование «Дома на набережной». Соответственно в палатах устроили общежитие для строителей (1929), Никольскую церковь закрыли (1930) и передали под реставрационные мастерские, которые, в свою очередь, были закрыты в 1932 г. После ликвидации реставрационных мастерских в палатах устроили квартиры для сотрудников управления «Дома на набережной», просуществовавшие здесь до конца 1950-х гг.
В июне 1941 г., перед самым началом войны в здание палат переехал Методический кабинет Научно-Увеличить изображениеисследовательского института краеведческой и музейной работы. Летом того же года в условиях начавшейся войны в Никольской церкви и трапезной было устроено объединенное «Госхранилище № 2» для фондов крупнейших столичных музеев. Упакованные в сотни ящиков, здесь хранились коллекции Исторического музея, Музея Революции, Музея народов СССР и Биологического музея. Наиболее ценные музейные реликвии были замурованы в церковных подвалах. Сохранились письменные свидетельства того, как усилиями сотрудников Института сами палаты были спасены от пожара в результате попадания зажигательной бомбы.

Уже почти полтора столетия, начиная с 1860-х гг. исследователи и архитекторы не оставляют надежды восстановить историю и облик уникального памятника, прошлая «живая жизнь» которого сопротивляется ре-конструкциям. Однако именно «романтический национализм» XIX века и особенно тяжелейшие культурные утраты Великой отечественной войны показали всем (не только специалистам, но и политикам) ценность наследия и необходимость его сохранения и восстановления. Уже в 1942–1943 гг. были проведены обмеры палат, а в 1946 - и Никольской церкви, помещение которой все еще занимали фонды московских музеев. В конце 1947 г. здание палат было передано Научно-исследовательскому институту краеведческой и музейной работы, который, однако, еще около десяти лет делил его с общежитием.
Тем не менее, в 1953–1959 гг. в Палатах были проведены реставрационные работы, руководила которыми Г.В.Алферова - признанный специалист в своей области. Описывая позднее состояние памятника, она отметила урон, нанесенный жильцами (которые «вырубили древние связи, растесали окна, пробили в стенах новые двери»), а также плачевное состояние белокаменного декора северной пристройки XVIII в. Работы в этих условиях велись медленно, и, к сожалению, были прерваны из-за структурной реорганизации реставрационного дела Москвы. Работы завершились в спешном порядке (1960–1963 гг.), необходимые исследования и фиксации больше не проводились, зато, видимо, были допущены искажения…

Сегодня здание палат Аверкия Кириллова является памятником истории и культуры федерального значения. Здесь располагается Российский институт культурологии, сотрудники которого продолжают исследовать памятник. Помимо всего прочего к этому обязывает и сама история дома, еще раз принявшего под свои своды людей, чьи профессиональные интересы связаны с культурой, историей, памятью. Эта традиция была восстановлена почти через 100 лет, в начале 1960-х гг., что можно рассматривать как своего рода преемственность в сфере материального и «нематериального» наследия.

Прямо от входа на территорию видно доску объявлений, а на ней указатель, как пройти к храму.


Называется он храм свт. Николы на Берсеневке.


Судя по всему, приход маленький, ибо с как раз закончившейся вечерней службы, мало людей вышло, но все-таки жизнь идет довольно активно.


Интересно то, что здесь служат по "старому чину", т.е. именно по тому, который используют старообрядцы. В РПЦ МП существуют так называемые "единоверцы", т.е. старообрядцы, которые находятся в общении с РПЦ, но при этом сохраняют столь дорогие их сердцу старые традиции. Этот приход вроде формально не единоверческий, но богослужения идут по дониконианскому обряду. Прихожане выглядят как персонажи из сказки. Особенно колоритна была матушка с четками-лестовкой, но фотографировать незаметно не было возможности, а смущать их не хотелось.


А стоило повернуть на дорожку, идущую к храму, как перед глазами предстало это архитектурное чудо.


В общем, слов нет.


Поразилась, как это за столько лет я ничего не знала об этой церкви.


А если смотреть отсюда, то казалось бы, ничего особенного не ждет.


На деле выглядит как сказочный терем.


Здание усадьбы вполне красивое.


Для своего времени, наверное, тоже терем, но все-таки до церкви не дотягивает.


Место, на котором стоит храм, издревле было занято церковными постройками. Так, в 1390 году в этой местности значился Никольский на Болоте монастырь, там существовала деревянная церковь, именуемая в летописи 1475 года «Церковь Николы на Песку, зовумая Борисова» (что указывает на принадлежности её богатому вотчннику), а в 1625 году упоминаемая как «Великий Чудотворец Николай за Берсеневою решеткою» (в 1504 году Москва в рамках борьбы с пожарами и преступностью была поделена на участки, одним из которых управлял знатный боярин И. Н. Берсень-Беклемишев).
В 1650-е годы государев садовник Аверкий Кириллов начал возведение усадьбы на месте упразднённого Никольского монастыря. В 1657 году по его заказу был построен каменный храм Святой Троицы с приделом во имя Николая Чудотворца. В архитектурном отношении этот храм принадлежит к новому типу московского храма середины XVII века, заложенному возведением Церкви Троицы в Никитниках. Он был построен как бесстолпный четверик с колокольней и трапезной, примыкающей с севера. Храм богато оформлен, «изукрашен» - к северной трапезной примыкает крыльцо со столпами-«кубышками» и арками, украшенными «гирьками». Основной объём храма завершён рядами кокошников с килевидным верхом, также кокошниками украшены барабаны, кроме того оформленные аркатурным поясом. Богато декорированы фасады, наличники окон, колонки и фриз. С запада был размещён спуск в нижнее помещение храма, где находилась семейная усыпальница Кирилловых. Позднее (видимо, в 1690-е) к церкви с восточной стороны было пристроено «красное» крыльцо с гульбищем, соединяющим храм с крестовой палатой дома Кирилловых. В 1694 году был освящён построенный вдовой Якова Аверкиевича Ириной придел во имя Казанской иконы Божией Матери. Также Ириной Симеоновной была построена колокольня на набережной, представляющая собой двухъярусный восьмерик на четверике, и заказан 200-пудовый колокол, изготовленный мастером Иваном Моториным. Кроме того были пожертвованы ещё пять колоколов, массой от от 115 пудов до 1 пуда 35 ¼ фунтов. Колокольня эта в 1871 году была разобрана и на её месте построено двухэтажное здание. В 1775 году к храму с запада была пристроена трапезная в стиле классицизм, сильно исказившая первоначальный облик церкви. Храм горел во время пожара 1812 года, после него был восстановлен и освящён заново. Вместо выгоревшей древней трапезной была отстроена новая, в которой были устроены два придела - Николая Чудотворца и преподобного Феодосия Киновиарха. В 1820-е годы была снесена старая колокольня, новая же появилась только в 1854 году.

В 1925 году в палатах Аверкия Кириллова разместились Центральные государственные реставрационные мастерские, а в 1930 году храм был закрыт. В 1930-е Б. Иоффе, планировавший возведение в этом районе архитектурного ансамбля в стиле конструктивизм, добивался сноса храма. В 1932 году по заявлению от реставраторов была снесена колокольня, мешавшая хорошему освещению, но сам храм был оставлен. В 1958 году в храме был размещён НИИ музееведения. С 1992 года в конференц-зале, расположенном в храме, каждую неделю служились молебны Николаю Чудотворцу. Сейчас храм возвращён верующим, при нём работают воскресная школа и библиотека.


Храм отлично отреставрирован.


Нельзя сказать, что его что-нибудь портит.


И он очень большой. Не так просто поймать в кадр целиком.


Крыльцо усиливает сходство с теремом.


Здесь можно прочитать название храма.


Так выглядит отделка внизу.


А вход находится в этом здании. Почему-то оно отличается по цвету.

На стене такие изображения.


Полюбовавшись храмом, пошла гулять по довольно просторной территории.


Там разбиты клумбы.


Есть колодец.


И звонница. Хотелось бы послушать как звонят.


А рядом с храмом крест стоит. Наверное, и кладбище тут когда-то было.
Не знаю, надо ли принимать старообрядческий вид, чтобы войти, потому что уж очень хочется посмотреть, что там внутри.